Похоже, система ценностей трансформируется и здесь. Новейшие исследования, посвященные морали современных менеджеров, подтверждают тенденции к росту эгоизма и оппортунизма. Во главе угла стоят чисто карьерные соображения. Произошло это не в последнюю очередь из-за структурных сдвигов в руководящих слоях предпринимательских структур. Руководство все больше переходит к управленцам, получившим специальное образование и квалификацию и нанятым владельцем фирмы на руководящую работу. Такой управленец не слишком совпадает с нарисованным выше образом предпринимателя. Однако управленец по найму не может и слишком отклонятся от традиционных представлений об идеальном предпринимателе, которые до известной степени являются неотъемлемой составной частью предпринимательской культуры и по-прежнему несут в себе, например, такой элемент, как ответственность предпринимателя. Общество ожидает от предпринимателя подобной ответственности, которая проявлялась бы, скажем, в таких формах, как участие в политической активности союзов предпринимателей, принятие определенных мер по развитию системы дуального профессионального обучения и образования, реализация тех или иных программ социального обеспечения для своих сотрудников и работников и т.д. Все эти задачи прочно связаны с указанными традициями предпринимательства, поэтому попросту пренебречь ими оказывается невозможно.

Высший управленческий персонал крупных социалистических предприятий характеризовался принадлежностью к политической номенклатуре, причем решающую роль играли не столько хозяйственная компетентность и квалификация того или иного руководителя предприятия, сколько - если не прежде всего - его лояльность по отношению к партийному курсу. Образ самостоятельного предпринимателя, т.е. полностью ответственного за свои поступки, действующего на собственный страх и риск и руководствующегося своими расчетами делового человека, сохранился в русской ментальной традиции, пожалуй, лишь как образ купца. Поскольку внешняя торговля оставалась в основном царской монополией, таким купцом был преимущественно коммерсант, занимавшийся “дальней” (сибирской) торговлей. В советские времена вся торговля перешла в руки государства, однако - не в последнюю очередь, благодаря художественной литературе - образ такого купца из русской ментальной традиции полностью не исчез. “Предания” о подобных купцах, занимавшихся сибирской торговлей, перекликаются с представлениями о средневековых купеческих династиях, вроде семейства Фуггеров или знаменитых венецианских и верхне-итальянских торговых домов. И все же применительно к России нельзя говорить о предпринимательских традициях, действительно дошедших до нашего дня и основывающихся на прочной системе ценностей, хотя бы и консервативно-либерального характера. 3десь отсутствуют корпоративные организации (вроде Промышленно-торговых или ремесленных палат и т.п.), которые представляли бы интересы предпринимателей; нет правового регулирования, создающего существенные предпосылки для предпринимательской деятельности (вроде немецкой дуальной системы профессионального и экономического образования, а также, например, законодательного определения обязанностей предпринимателя и т.п.); практически нет государственных - и тем более частных - программ,.направленных на развитие среднего предпринимательства. Российская экономическая политика сейчас ориентирована на демонтаж (реформирование) военно-промышленного комплекса, в результате чего часть государственных предприятий закрывается, другие предприятия переживают затяжной кризис из-за отсутствия заказов или поставок. Но при этом одновременно наблюдается лавинообразный рост “дикого” частного предпринимательства, действующего в условиях неясной юридической ответственности и нечетко определенных отношений собственности, не говоря уж, например, о бесконтрольных увольнениях персонала.