Именно это качество отношений, в которых люди оказываются связанными как производители товаров и обладатели средств, во все времена

вызывало наибольшую досаду и негодование. Другой вопрос, что это качество воспринималось и оценивалось в ином своем значении: отвергались не универсальность и вездесущность денег, уравнивающих и связывающих людей, разъединенных множеством различных общественных условий, а то, что деньги, капитал выступают фактором разрушения личных, человеческих связей.

Предпринимательство было предметом критики со стороны представителей самых разных социальных слоев. Патриархально-крестьянская критика обвиняла предпринимательство в нарушении естественного порядка вещей, в разрушении традиций и коллективных норм. Аристократу претили в предпринимательстве бездуховность и меркантилизм. Человека набожного предпринимательство отталкивало тем, что оно всегда таит в себе возможность греха стяжания, прощение которого может быть куплено щедрой благотворительностью. Человек труда восставал против присущего предпринимательству духа своекорыстия и эксплуатации. Но сколько бы ни было правды в этой критике, можно в то же время с определенностью сказать, что и патриархально-крестьянская, и аристократическая, и религиозная, и пролетарская критики предпринимательства, шире - отношений полезности, исходят фактически из одного источника: бессилия перед универсальностью и «бесстыдством» олицетворяющих коммерциализацию денег. Старая поговорка Б. Франклина: «В торговле нег.Старая поговорка Б. Франклина:«В торговле нет ни друзей, ни родных» - наилучшим образом характеризует как отношения взаимопользования, так и предпосылки этой критики.

С каких бы позиций ни велась такая критика, в ней обычно прослеживается понимание того, что свобода, задаваемая предпринимательством,- это свобода собственника, свобода конкуренции; что добровольность вступления в обмен нередко сопровождается риском быть обманутым; что одно дело, когда человек вступает в эти отношения с целью развития своего бизнеса, и другое - из необходимости удовлетворить жизненные потребности, свои и своих близких; что одно дело, когда во взаимопользование включается собственник капитала, и другое - «собственник» способностей (интеллектуальных или физических), т. е. капитала совсем иного рода, и т. д.

Выше было сказано, что отношения взаимопользования задают экономическую основу равенства: в обмене я уравниваю свой товар или свои услуги с товарами или услугами другого. Но предпринимательство опосредовано не только отношениями взаимопользования-партнерства, но и отношениями конкуренции, когда осуществляется отбор партнеров и потребителей. Конкуренция - соревнование товаров и услуг. Однако сплошь и рядом она оказывается ристалищем честолюбивых амбиций, стремлений каждого из конкурентов не просто одержать верх, но и подчинить или подавить соперника.

В обществе традиционного типа, где господствуют представления об иерархичности социальных статусов людей и о равенстве людей одного социально-иерархического статуса, отношения между людьми в достаточной степени регламентированы и стабильны; здесь ни у кого не возникает желания сравнивать себя с другим и нет причин для зависти и социальной ревности. Ситуация конкуренции, как бы предполагающая равенство возможностей, оказывается предпосылкой того, что люди начинают сравнивать достижения друг друга. Предпринимательство, конкуренция, ориентация на социально значимый успех заставляют игнорировать все и всяческие социальные различия, но вместе с тем и подвергать сравнению всех со всеми. Понятно, что для многих такое сравнение неблагоприятно, и это порождает социальную ревность, зависть, могущие перерастать в ненависть, злобу, мстительность. Неравенство сравниваемых достижений - очевидный источник недовольства, недоброжелательности и враждебности. На этот феномен среди многих других критиков буржуазного общества обратил внимание Ф. Ницше, сделав вывод, близкий оценке Марксом гражданского общества: нормой общества, исповедующего демократизм, становится война всех против всех8.Т ак что «здоровая» конкуренция неминуемо оборачивается стремлением к господству и доминированию. Другое дело, как этот психологический фактор реализуется в общественных и хозяйственных отношениях, как он ограничивается (или не ограничивается) правовыми регуляторами в области хозяйствования, торговли, финансов.